Наше право на бессмертие - София Конар

Дождь продолжал идти всё время, что я резала еду. Он шёл, когда её забрали. Когда заходила Кролин. Когда Зем и мальчики затаскивали стол и стулья, когда Клара заходила и ставила свечи. Когда вся семья расставляла приборы. Он не шёл, а, может быть, я уже не слышала, когда Зем привёз инвалидное кресло, а Кролин накинула на него плед. Глумир положил подушку. Меня перенесли в него и подкатили в изголовье стола. Господи, я могла и сама дойти.

Вкустностей на столе было столько, что я зашлась слюной. Рядом со мной сидела мама и Зем, они оба накладывали себе жаренные грибы с водорослями. У обоих был слишком специфический вкус. Мальчики ели спагетти, а Кролин ковыряла салат с мясом. За столом сидела Клара и одна девушка в очках. Её звали Амелия, она была прилом Франда, брат стеснялся знакомиться с девушками, но нуждался в девчачьем внимании. У меня на кровати лежала Казира и Морилс. Морилс была прилом Кролин. Она обращалась в лису, поэтому в доме мы видели её редко. А если Морилс и была дома, то сидела в подвале. И лиса и сестра, обе были достаточно пугливы, хотя прил Кролин был самым трусливым из всех, что я видела. Это иногда доходило до безумного смешно. Она боялась мышей, которые бежали от неё, и редко говорила с кем – то, кроме сестры.

Думаю о Кролин, и невольно вспоминаю ту новость, что после разбирательств к нам приведут новую девочку. Мама уже сейчас занимается документами. Она будет, как и я. Войдёт в этот дом и останется. Станет тут родной, как я. Как все мы.

Как близнецы, которые поначалу не доверяли нам и всё время проказничали. Они были хорошими всё время, просто слишком игривые. Я их полюбила с первого дня в доме, хотя мне тогда было всего лишь 8 лет. Мы бы могли проказничать все втроём, но я предпочла проводить время с книгами и учениями Зема. На кухне и в магазине с мамой. В комнате Кролин, когда та болела. Я почти не проводила с ними время, и они не очень – то любили меня. Мальчики думали, что я слишком много о себе возомнила, раз не играю с ними. Но в 11 лет всё как – то изменилось. Я стала сильней, стала издеваться над ними, потому что они сильно бесили меня и отвлекали от дел. Тогда – то мы и начали бегать по дому, всё круша на пути. Драться, плеваться, ругаться. Придумывать какие – то планы по войне. Иногда мы сплачивались в команду и сбегали из наших домов. Но всё это не продолжалось долго. В 13 лет я отстранилась от всех. То есть одновременно я стала им ближе, но всё же предпочла оставаться в жизни, которая посвящалась не силам, а людям. Я оставалась с книгами, играми и сериалами, потому что думала, что так я в безопасности. Так мне никто не сделает больно и скинет меня с 17 этажа.

Я задумалась так сильно, что выронила вилку, и она упала на пол. Прил Зема, огромный филин, повернул голову на меня и мне стало не по себе. Казира вскочила и зашипела, при этом её шерсть встала дыбом, а Морилс залезла под кровать. Филин взлетел со спинки стула, в комнату ворвался мужчина с ружьем, прил Глумира. Но когда мама строго посмотрела на брата, то тот отдал приказ и мужчина вышел, но остался строго за дверью. Окно распахнулось, шторы упали на пол. Девушка в очках встала и подошла к Франду, положив руку ему на плечо, она нагнулась и кое – что шепнула. В тот же момент они оба стали невидимыми. Всё пришло в движение, пускай и мимолётное.

– Нет. Мистер Виджин Младший, не стоит от меня прятаться.

Произнёс женский голос. В комнате запахло сигаретным дымом. У окна стояла женщина с длинными золотистыми локонами. Она была на высоком каблуке и держала в руках сигарету, такую же тонкую, как и она сама. Женщина была сильно накрашена, и одежда на ней была слишком коротка, чтобы Глумир смог, в конце концов, отвести от неё глаза. Франд стал видимым, но его прила уже не было. Гостья затянулась, а потом выдохнула дым, который проплыл по комнате и завис надо мной.

Я взглянула на Зема в надежде что – то увидеть в его глазах, но увидела только смятение и страх. Что, чёрт побери, происходит? Женщина посмотрела на меня своими ярко зелёными глазами и улыбнулась.

Дым продолжал витать над моей головой. Как же меня бесят такие пафосные дамочки. Она поправила свои локоны рукой, и тут я заметила татуировку на запястье. Меч, в стрелах. Так значит она из Главных. Всё ясно.

Она прошлась по комнате и остановилась, когда увидела, что я в инвалидной коляске. Но это смутило её только на пару секунд. Вся семья молчала. Да и не о чем нам, обычным, разговаривать с Главной. Эти твари могли делать, что им вздумается, иначе начинались разбирательства, и чаще всего нас убивали за ослушание правосудию.

– Мисс Лекима. Вижу, у вас тут неплохой пир устроен. Отмечаете смерть одного из наших товарищей? Как плохо. Впрочем, мне всё равно. Я Вас забираю.

– Что значит «забираете»? – встала мама и грозно посмотрела на женщину.

– Сядьте – она провела сигаретой в сторону мамы и та моментально села на место. – Есть еще желающие позадавать мне вопросы?

– Да. Позвольте, я. Где бумага, позволяющая и уведомляющая о том, что на какой – то срок вы уводите из семейного дома больного и ослабевшего товарища нашего?

– Вот твоя бумага.

В доли секунды, в руках Зема оказался чёрный свёрток с белыми иероглифами, на котором писали Главные, а я была вытащена из кресла. Какого чёрта!

Она крепко прижала меня к себе, и её жестокий холод начал покрывать меня с ног до головы. Моя рубашка прилипла к телу, и я сомневалась, что это было из – за пота. Видимо что – то снова разошлось. Вдруг произошла вспышка белого, и я увидела перед собой, парящий дом. Сами же мы находились в воздухе, не падая и не поднимаясь, просто витали.

– Добро пожаловать к нам. Главным.

– Не могу выразить словами, как я рада.

Она снова сжала меня, и мы очутились в доме. Окно на третьем этажа здания было широко открыто. Женщина подошла к двери и приказала мне идти за ней. Ну, а кто я такая, чтобы перечить Главной? Разумеется, я пошла за ней, спускаясь по лестницам и проходя по коридорам здания, оно казалось мне бесконечным. Наконец, мы подошли к огромной двери, и она постучалась, вслушиваясь в каждый звук. Я же просто рассматривала всё, что попадалось мне на глаза.

Огромные лампы освещали всё помещение. На маленьких тумбочках, что стояли вдоль стен, находились всевозможные статуэтки. Я знала некоторые из них, большая их часть была признаком силы, главенства. Еще заметила пару мечей, из которых торчали стрелы, символ Главных. В некоторых стенах были вырезаны глаза. Зрачки в них шевелились и моргали, так что ты мог бы быть уверен, что они настоящие. На полах были красивые и очень мягкие ковры, если бы тут кто – то упал, то сомневаюсь в том, что это было бы шумным событием. Многие двери были изрисованы цветами, но цветы эти были совсем некрасивыми. Потолок был идеально белым, ни пятнышка. Пару картин, что висели дальше, внушали страх и отвращение, люди на них были мёртвыми и выглядели отвратительно. Мне был не по душе вкус Главных, хорошо, что я здесь первый и последний раз.

Вдруг дверь отворилась, и я заметила, как сильно эта комната отличалась от всех остальных. Мы с женщиной сразу же вошли, и вход за нами закрылся. Тут не было обоев или древесной обшивки. Стены были каменными и сырыми, но трещин было не так много, как казалось с первого раза. Справа от меня был огромный камин, в котором без устали полыхал огонь, а напротив, подальше, стояло два дивана и шесть кресел. Ламп тут почти не было, только пару настенных светильников. Комнату в основном освещал свет из окон, которые были открыты настежь и впускали холодный ветер в помещение.

На диване сидели 3 маленькие девочки, а за спинкой, на полу, молодая девушка с картами. У стены стоял один мужчина и двое более молодых паренька, которые смотрели с леденящим холодом и жестокостью. Облокотившись на кресло, на меня глядел пожилой мужчина. У него были седые волосы, уставшее лицо, но прямая осанка и уверенный взгляд. В креслах, сидели девушки, одна, скорей всего, моя ровесница, а другая, наверно, одних лет с Кролин. У одной были очень длинные волосы, которые лежали на полу, создавая собой причудливое сплетение прядей, они были белыми, как лунный свет.

Все Главные были одеты в чёрную или красную одежду. Только у девушки с кошкой, было белое платье. Её длинные ресницы были опущены вниз и немного трепетали, они завораживали меня, и мне больше всего хотелось смотреть именно на неё. Мне казалось, что она прекрасна. Неожиданно для меня с её глаз упала слеза.

Кто – нибудь нарушит уже это молчание?

– Не смотри на меня так пристально – произнесла девушка в белом.

– Ты плачешь – я хотела сделать шаг вперёд, но тут старик, что смотрел на меня, отпрянул от кресла.

– Она плачет всегда. Такова её сущность. Меня зовут Валдин, я самый древний.

– Я очень рада с вами познакомиться – один из парней, что смотрел на меня с злобой, хмыкнул, и тут же снова принял безразличное выражение лица. Только глаза выдавали его агрессию.